В глаза било солнце, студеный ветер не давал покоя. В наушниках играла бодрящая музыка. На душе было хреново, но от этого настроение поднималось еще больше. Утро чрезвычайно суетное время суток. Не выспавшиеся лица мелькают в метро, оставляя липкое тошнотворное ощущение мегаполиса. Угрюмые водители, не скрывая неприязнь к утренним пробкам, не замечают солнца, наполняющее ее каким-то грустным теплом. Она так привыкла к этим бесснежным зимам, что выпавший ночью снег вызвал смутное безрадостное чувство. Очень хотелось весны. Было странное ощущение, что с ее приходом все изменится, все будет по-другому. Жадно втягивая сигаретный дым, девушка не замечала спешащих прохожих. Ей безумно нравилось это утро. Неожиданное солнце стало для нее глотком чисто кислорода, от которого кружилась голова. Она знала, что все наладится. Только нужно немного подождать. Девушка на минуту задержалась у моста, вглядываясь в чуть волнующуюся поверхность воды. Лишь на минуту коснулись ее сомнения, затем она свернула на широкий проспект и не спеша зашагала, улыбаясь и еле слышно напевая что-то. На учебу идти было никак нельзя, ведь столько всего надо было успеть – успеть полюбить жизнь. Она заглядывала в витрины дорогих магазинов и радовалась своему отражению. Мир для нее стал сгустком тепла и света. Никому не было до нее дела. А ей было просто хорошо.
Однажды подружки пригласили меня на девичник. Я сообщила об этом мужу, и пообещала вернуться не позже полуночи. - Обещаю, что буду дома в двенадцать - как штык, - пылко заверила я. Вечеринка была чудесна. Шампанское - восхитительно, и время пролетело как-то совершенно незаметно. В итоге, я, в стельку пьяная, приперлась домой около четырех часов ночи.Только я переступила порог, как кукушка на часах в гостиной, сцука, прокуковала четыре раза!!! Я лихо мигом сообразив, что муж мог проснуться, услышав кукушку, и звездюлей мне тогда точно не избежать, вмиг, не задумываясь, прокуковала голосом кукушки еще восемь раз. Ибо теперь, если он слышит кукушку, пусть думает, что сейчас лишь полночь. Втайне гордясь своей смекалкой, я мышкой прокралась в спальню и тихонько улеглась под бочок моего строгого мужа. На следующее утро за завтраком, он спросил меня, когда я вернулась. Состроив невинную мордашку, я сказала: - Ровно в двенадцать, как раз часы в гостиной пробили полночь. - Да, я слышал, - невозмутимо ответил муж. Ффф-ууу! - похоже скандала мне удалось избежать! Но немного помолчав, муж продолжил: - И знаешь что, милая, нам надо срочно менять эту кукушку в часах. Вчера, когда ты пришла, я услышал как кукушка прокуковала четыре раза, затем сказала: "вот блять", прокуковала еще четыре раза, затемсморкнулась, прокуковала 2 раза опять, как то похихикала и прокуковав оставшиеся два раза, наступив на кошку с грохотом ебнулась на паркет..
Daniel Riso...И грянул гром, и тонкие капли дождя на чуть запотевшем стекле стали оставлять следы. Красивая осень, наполненная миллионами запахов и вкусов, наполненная желтыми листьями и теплыми ветрами, непременно теплыми.
..Мне бы хотелось взять тебя за руку и молча повести по едва зеленным улицам удивленным ночной тишиной, по улице после дождя с желтыми листьями на мокрым асфальте. Как жаль, что я не волшебник, я не умею дарить звезд и счастье и не умею говорить: «прощай", тебе - прощай...
…Фатальная осень, в которой не будет нас на ночных мостовых
Она подхватила кошелек, сумку и свой обожаемый плеер, вышла из подъезда, укрывшись за любимой шляпой от непогоды, и показала язык соседке-пьянчужке. Осталось только добежать до маршрутки, а там – несколько часов по темному и влажному шоссе…
У нее было «питерское настроение».
В город она приехала к одиннадцати, а значит до рассвета уйма времени, и можно спокойно побыть наедине с серым камнем, тучами, вытканными из чьего-то гнева, уставшими и немного грустными памятники – бедняги, им всегда приходится держать марку, и плакать можно только в дождь… А кто их спросил?
Она шла своим неспешно-летящим шагом, не замечая ничего вокруг, будто бы на всем целом свете существует только это Город и она… Этой ночью она жила не настоящим и не прошлым. И вовсе не мечтала она о восхитительно-амбициозном будущем. Нет, эта ночь была полностью отдана обрывочным филосовким мыслям, немного приправленным сказочными образами, почерпнутыми из тысячи книг и фильмов. Сегодня она немного не от мира сего, немножко мечтатель и слегка глупышка. Это и было – «питерское настроение». Когда ее извечный нагловато-хамский оптимизм дождил, ее цинизм удивленно разводил руками и ни одна живая душа не знала где она. Это было время, когда она была наедине только со стихией, свободой и ночью. Наедине с собой…
Она шла сквозь город, радуясь и узнавая каждую трещинку в асфальте, легкими прикосновениями, здороваясь с Городом и его домами, понимающе улыбаясь памятникам и вдыхая в себя грозовое небо.
И думала: «Странно, совершенно чужой город давно уже стал родным, своим и безотчетно близким. Может потому что я, как и он, построена на крови, костях и обломках судьбы?» И погладив очередной бронзово-убогий памятник сказал в небо:
- Мы с тобой одной крови, ты и я…
- Так может выпьем, красавица? – щербато улыбаясь спросил веселый бомж. Она рассмеялась, почувствовала на коже пробившийся через грозовой заслон лучик Солнца и на губах словила снежинкой первый поцелуй еще далекой зимы.
- В следующий раз, дядя...
И приподнявшись на цыпочки, вложила в огромные лапищи памятника букет осенних листьев. Чтобы не грустил…
Шаг – в сторону, отойди, и не мешай мне жить, ты не видишь - я танцую?! Да так, чтобы вы сгорели – пепла не осталось. Разве можно устоять, когда тебя уводит хоровод вседозволенности, когда ты точно знаешь – ты богиня, и никто не сможет, как ты. Легко, с улыбкой, и язычок привольно гуляет по пересохшим губам, и сердце пытается выпрыгнуть из груди – не получается. Какая жалость! Быть бессердечной, должно быть, весело, без условностей и правил, без связывающих пут обязательств. Свободная…
Каждый взгляд – насмешка, скрытый вызов всем вокруг. Попробуй, опровергни мою власть над тобой. Не хочешь?
Или не можешь?
Разорвать душу на лоскутки – и раздарить. Зачем она мне, без тебя? Подарить другому? Скорее уж продать. Неа. Не согласна. Верная…
Глупая.
Но все же – дерзкая. Дразнить тебя – сладчайший яд. И вредно для здоровья, и опасно, по лезвию, на грани – но так притягательно, безотчетная мания, почти сумасшествие.
И видеть черные злые глаза, и улыбку, ровную, самодовольную, горькую, как шоколад. И угрожающий взгляд – доиграешься.
А вот не боюсь! Смелая…
Не отступлю – просто снова исчезну - ищи ветра в поле! Желаю удачи. Ты забыл, я твоя вечная сказка, которую ты закончил так банально! Ушла. Но осталась. Видишь, хочешь, не поймаешь…